Неточные совпадения
Я не слышал, что ему говорила I: я смотрел, как она говорила — и чувствовал:
улыбаюсь неудержимо, блаженно. Сверкнули лезвием ножницы-губы, и
врач сказал...
Становой снова
улыбнулся, беззаботно и бодро крякнув, отвечал, что год тому назад ему лучшие
врачи в Петербурге сказали, что он больше двух лет не проживет.
Этот большой, медно-рыжий человек, конечно, усмехался, он усмехался всегда, о чём бы ни говорилось; он даже о болезнях и смертях рассказывал с той же усмешечкой, с которой говорил о неудачной игре в преферанс; Артамонов старший смотрел на него, как на иноземца, который
улыбается от конфуза, оттого, что не способен понять чужих ему людей; Артамонов не любил его, не верил ему и лечился у городского
врача, молчаливого немца Крона.
«Я ни в чем не виноват, — думал я упорно и мучительно, — у меня есть диплом, я имею пятнадцать пятерок. Я же предупреждал еще в том большом городе, что хочу идти вторым
врачом. Нет. Они
улыбались и говорили: «Освоитесь». Вот тебе и освоитесь. А если грыжу привезут? Объясните, как я с нею освоюсь? И в особенности каково будет себя чувствовать больной с грыжей у меня под руками? Освоится он на том свете (тут у меня холод по позвоночнику…).
Он, врач-то, все слушает и все поддакивает: «Да, да, говорит, хорошо, очень хорошо, очень хорошо», как малым ребятам, а врачиха-то не вытерпела, вздернула своей мордочкой да как отрежет нам с Гаврилой: «Все это паллиативы…» И он тоже: «Это, говорит, действительно паллиативы», а врачиха и давай нас обстригать с Гаврилой, так отделала, что небу жарко, а в заключение
улыбнулась и прибавила: «Большие вы идеалисты, господа!» Я и рот растворил, а Гаврила мой справился и говорит: «Ничего, мы останемся идеалистами…» Так мы и остались с Гаврилой и совсем разошлись с современным поколением: они сами по себе, а мы сами по себе.
— А что, если бы в самом деле ожить? Хорошо бы было! — слабо
улыбнувшись, сказал Кузьма. — Тебя ушлют драться, и мы с Марьей Петровной поедем: она милосердной сестрицей, а я
врачом. И буду я около тебя, раненого, возиться, как ты теперь около меня.
— Что раньше забрали, то был комплект, а это уж сверх комплекта! —
улыбаясь, объяснил он запрещение главного
врача. На верху каждого воза светлело по кучке золотистых снопов чумизы…